Г. В. Гивишвили. ГУМАНИЗМ И ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

Глава VIII. РОССИЯ НА ПУТИ К ГРАЖДАНСКОМУ ОБЩЕСТВУ

§ 41. Толерантность и гуманизм

▪ Что такое толерантность?
▪ Толерантность и социальные инстинкты.
▪ Толерантность как одно из проявлений гуманизма.

В наши дни культурный прогресс совершается стремительно. Мир пришел в движение, и оно не тормозится, а ускоряется. Как это ускорение сказалось на судьбе СССР, хорошо известно. Но было бы наивно думать, будто время потрясений завершилось. Мы должны быть готовы к дальнейшим переменам.

В этой связи стоит помнить, что чем слабее внутренние противоречия в обществе, чем оно крепче изнутри, тем легче оно переносит трудности роста и перемен. Тем спокойнее оно может быть за свое будущее. К сожалению, черты здоровой эволюции в нашем обществе еще не проявились достаточно четко. Ситуация нормализуется в одних областях жизни, но ухудшается в других. Силы согласия борются с силами разложения и дезинтеграции. Последние связаны с усиливающимся расслоением общества по имущественному, национальному, идеологическому и классовому признакам, ослабляющим государство. Нельзя сказать, что оно не замечает грозящей опасности. В частности, для предотвращения сползания к ситуации с непредсказуемыми последствиями, предполагается прививать нашей молодежи представление о толерантности.

Под толерантностью (от лат. tolerantia – терпение) понимают цивилизованный компромисс между сосуществующими и, так или иначе, конкурирующими культурными традициями, этническими, возрастными, национальными, религиозными и иными особенностями образа жизни. Компромисс этот включает в себя обоюдную готовность к определенным уступкам, при которых возникает возможность их мирного сосуществования. Но, разумеется, толерантность не ограничивается компромиссами и терпимостью в отношении культурных особенностей. Они распространяются или должны распространяться и на особенности поведения людей на повседневном, бытовом уровне. Толерантность, следовательно, означает позитивный нейтралитет, терпимость к многообразию обычаев, вкусов, предпочтений.

Это прекрасно, что мы все отличаемся друг от друга. Ведь было бы до смерти тоскливо находиться в обществе, состоящем из тысячи или миллиона клонов – генетических копий. Впрочем, дело даже не в наших чувствах. Гораздо важнее другое. В совершенно однородном обществе, в котором всем без исключения индивидам были бы присущи строго одинаковые интересы, способности и характеры, невозможно было бы организовать нормальное разделение труда. Такое общество не смогло бы просуществовать и дня. А коль скоро мы разные, то вольно или невольно приходится закрывать глаза на то, что кто-то выглядит, говорит и поступает не так, как нам нравится.

В §§ 9 и 10 говорилось о том, что национальное и религиозное чувства зарождались по мере перехода наших далеких пращуров от кочевого образа жизни к оседлости, а развились и окрепли они тогда, когда люди стали жить в городах. Тут уж приходилось, хочешь – не хочешь мириться с тем, что далеко не все разделяют твои вкусы и привычки. С признания необходимости мириться с таким положеним дел, в сущности, и ведет начало толерантность. А национальные и религиозное чувства как раз и были механизмами этой самой толерантности. Ведь они были призваны сглаживать противоречия внутри сообществ, вырабатывая некие общие взгляды, предпочтения, обычаи, которые объединяли бы людей одной крови и одного языка в автономные (замкнутые) культурные круги. Следовательно, рождение национального и религиозного чувства можно толковать как возникновение простейшей (межличностной) формы толерантности.

В наши дни жизнь заставляет общаться между собой людей разных культур с уже устоявшимися, подчас древними традициями. Стало быть, сегодня уже не только отдельные индивиды, а целые народы и культуры должны привыкать сосуществовать друг с другом в мире и согласии. Толерантность, таким образом, должна сделать следующий, второй шаг в своём развитии. Теперь она призвана приучать людей разных культур свыкаться с взаимной непохожестью.

Могут сказать (те же националисты, к примеру): «А зачем это нужно? Одно дело, когда вопрос касается разделения труда, в котором нуждается общество – чтобы было кому выполнять самые разнообразные жизненно необходимые работы. Или когда речь идет о творчестве, где раскрывается индивидуальные таланты и дарования. Такое многообразие способностей и интересов оправдано, его можно приветствовать. И совсем другое дело, когда речь заходит о многообразии наций, культур, мировоззрений. Это уже лишнее. Разве было бы плохо, если бы весь мир говорил на одном языке, скажем, русском? И молился бы одному богу?»

Разумеется, было бы плохо. И вот почему. Во-первых, добиваться, чтобы с лица земли исчезли все нации, все цивилизации кроме одной, возможно только насилием. Именно так и попытался решить эту задачу А. Гитлер. Чем она завершилась – известно. Наученное горьким опытом мировое сообщество вряд ли кому позволит повторить его «эксперимент». Во-вторых, в таком одномерном мире исчезла бы конкуренция и взаимообогащение культур. А это немедленно привело бы к культурному застою и регрессу. Примеров этого из истории традиционных цивилизаций Старого и Нового света сколько угодно.

Толерантность как понятие возникло после того, как стало очевидно, что в религиозных войнах XVI – XVII веков ни католикам, ни протестантам не удастся добиться окончательной победы. Братьям во Христе потребовалось два века целеустремленно и планомерно уничтожать друг друга, чтобы понять, наконец, что худой мир лучше самой «доброй» войны. Хорошо хоть, что два, а не три, четыре и более веков.

Толерантность есть проявление социального инстинкта более зрелого цивилизационного уровня, чем национальные, религиозные или классовые чувства.

Толерантность – шаг вперед на пути развития социального инстинкта высшего порядка – гуманизма.

Развитие у нашего общества навыков толерантности в условиях крайней слабых демократических традиций, дело, безусловно, крайне важное. Но, на наш взгляд, все же недостаточное. Мало согласиться просто терпеть друг друга. Российское общество – неимоверно пестрое и лоскутное по своему культурному и этническому составу. Оно нуждается не столько в механическом сохранении статус-кво (от лат. status quo – положение, существующее в данный момент), сколько в создании в стране общей благоприятной правовой и социально-психологической атмосферы. Такая атмосфера может быть создана в ходе формирования единой российской нации по принципу гражданства, на основе конституционной общности принципов и ценностей.

Средства для поддержания хрупкого перемирия между всеми составляющими Россию народностями и культурами есть, но их недостаточно. Требуются, кроме того, механизмы, которые стимулировали бы их интерес к сближению и слиянию в то, что можно будет именовать российской нацией. И справиться с этой масштабной миссией, как нетрудно догадаться, гуманизму по плечу.

Гуманизм признает равными права как больших, так и малых этносов, как государства, так и каждого отдельного гражданина, как верующих в то, во что подсказывает им их совесть, так и неверующих, как предпринимателей, так и наемных работников.

В обычаях каждого без исключения народа, населяющего Россию, есть свои достоинства и свои недостатки. Благородные и негодяи, мудрецы и глупцы, добрые и злые, совестливые и бессовестные, герои и трусы также есть в каждом без исключения народе. Вот почему гуманизм и здравый смысл говорят о том, что к каждому человеку нужно относиться так, как он того заслуживает лично, а не как представитель того или иного народа, той или иной конфессии, той или иной социальной группы или корпорации. Для этого стоило бы учиться видеть изъяны скорей в самих себе, чем в других, «выдавливая из себя по капле раба» – как советовал мудрейший А. Чехов. А также развивать в самих себе понятие о чести и чувство собственного достоинства. Было бы очень желательно каждому из нас учиться быть гражданином, сознающим свой долг и свою ответственность перед собой и перед отечеством. И помнить, что национальная гордость может легко переходить в национальную спесь.

По сути дела, это касается и мировоззрения, в том числе, религиозных представлений. В частности, нет никакой ясности в том, почему православная церковь получает такие очевидные привилегии от государства. Никто не может отрицать тот факт, что в средние века православие действительно сыграло позитивную роль в формировании русской нации. Однако со времени образования государства Российского церковь не предпринимала ничего для облегчения участи народа. И когда царизм заковал его в цепи крепостного рабства, даже одного слова протеста не вырвалось из уст иерархов.

Действительно, церковь крепко пострадала от большевиков. Но ведь известно, что она была целиком на стороне царизма, а не народа.  с 50-х гг. ХХ в. она стала верной прислужницей атеистического государства.) У церкви нет никакого права требовать для себя особых льгот и привилегий. (Почему бы и дворянству, также пострадавшему от большевиков, в таком случае, не потребовать своих имений у государства?) Нет у нее права и возмущаться критикой в свой адрес, когда она пытается игнорировать положения Конституции РФ, касающиеся свободы совести и отделения церкви от государства и школы. Если все должны быть равны в политических, экономических, социальных и гражданских правах, то почему должно существовать неравенство мировоззрений? Никаких особых оснований для этого нет.

Темы для обсуждения

1. Почему толерантность является необходимым элементом гражданского общества?

2. В чем проявляется толерантность?

<< Предыдущая страница

Оглавление

Следующая страница >>