ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Зима 2005/2006 № 1 (38)

ЧТО ТАКОЕ ГУМАНИЗМ?

	Homo naturalis и Homo transcendens: две гуманистические традиции современной эпохи
	Юрий Чёрный

 журнале «Здравый смысл» (2005, № 3 (36), с. 59 – 80) были опубликованы работы лауреатов первого студенческого конкурса, посвященного вопросам теории гуманизма. Три из них – статьи Дмитрия Узланера «Эрих Фромм: гуманистический подход к религии», Алексея Нилогова «Гуманизм – это постмодернизм» и Сергея Куликова «Постмодернистский вымысел и реальность: к вопросу о постсовременном решении современных проблем» – выходят за рамки привычной для многих натуралистической традиции.

Насколько в этом случае оправдан разговор о гуманизме? И с чем мы имеем дело – с расширением традиционного понимания гуманизма или, напротив, с размыванием его чётких очертаний? Ниже представлено авторское видение проблемы.

***

В течение последних 150 лет в европейской культуре сформировались две различные гуманистические традиции – назовём их несколько условно этически-практической и философско-антропологической. До настоящего времени они оставались в основном замкнутыми в себе. Однако при всех различиях их объединяет одно: понимание утраты значения в современную эпоху традиционных трансцендентных религий и стремление выработать новые основания для жизни и деятельности человека.

Первая, этически-практическая традиция ориентирована главным образом на представлении о должной жизни человека и потому акцентирует внимание на вытекающих отсюда практических требованиях. Опираясь на идеи рационализма Нового времени, её сторонники отстаивают натуралистический взгляд на мир, защищают идеи демократии и прав человека, опираются в своих действиях на разум и научный метод, подвергают критике все формы сверхъестественного ¹.

Вторая традиция ориентирована на исследование бытия человека в мире как сущего и стремится выявить предельные основания жизни и деятельности как конкретного человека, так и всего общества. Эта линия мысли, у истоков которой стояли Шопенгауэр и Ницше, представлена в таких направлениях современной философии, как философия жизни, феноменология, философская антропология, экзистенциализм, герменевтика, постструктурализм и постмодернизм.

На путях выявления фундаментальных оснований бытия человека было сделано немало открытий, обогащающих и дополняющих представления, сформировавшееся в рамках новоевропейской классической традиции. Остановлюсь лишь на некоторых из них.

Один из основоположников философской антропологии немецкий философ Макс Шелер (1874 – 1928) показал, что личность не может быть субъектом разума (Vernunftperson). Определение личности, в основу которого положен разум, равносильно её обезличиванию, поскольку разум идентичен у всех людей и акты разумной деятельности имеют надындивидуальный характер. Если бы были возможны существа, деятельность которых исчерпывалась бы разумом, они были бы не личностями, а логическими субъектами. Но личность – это конкретное единство, сущность которого состоит в разнообразии актов и возглавляется эмоциональностью духа, имеющей собственное априорное содержание. Личность – это прежде всего не «мыслящее бытие» (ens cogitans), а «любящее бытие» (ens amans).

Карл Ясперс	Мартин Хадеггер	Макс Шелер	Эрих Фромм

В качестве важнейшей способности человека, в которую рациональная деятельность входит в качестве составной части, сторонники экзистенциальной антропологии выделили способность к трансцендированию (от лат. transcendens – перешагивающий, выходящий за пределы). «Человек, – писал немецкий философ-экзистенциалист Карл Ясперс (1883 – 1969), – не может выразить себя в наличном бытии как таковом, не может удовлетвориться наслаждением наличным бытием. Он прорывает всю как будто завершённую в мире действительность наличного бытия. Он действительно знает себя как человека только тогда, когда, будучи открыт для бытия в целом, живёт внутри мира в присутствии трансценденции. Принимая свое наличное бытие (Dasein), он всё же настойчиво стремится к бытию (Sein). Ибо он не может понять себя в мире просто как результат мирового процесса. Поэтому он переступает пределы своего наличного бытия и мира, достигая их основ, стремясь туда, где он становится уверенным в своих истоках, как бы соучаствуя в творении».

Согласно Ясперсу, человек обладает знанием как о существовании трансценденции, так и того объемлющего (Umfassende), которое существует, но никогда не может быть познано рационально. Как бы ни расширялись наши представления о мире, всегда будет оставаться бездонная глубина не постигнутого нами. Мы верим в существование непостижимого, и эта вера не противоречит разуму, а совершенно согласуется с ним. Поэтому в отличие от религиозной веры она называется философской верой.

Согласно немецко-американскому философу и психоаналитику Эриху Фромму (1900 – 1980), человек – это природа и не природа одновременно. Он – часть природы, ибо остаётся подчинённым её физическим и биологическим законам, но он же стоит вне природы, поскольку сознаёт себя свободным. У человека нет полной инстинктивной приспособленности к природе, поэтому он должен приспособиться к ней, обустраивая свою среду, придавая ей смысл.

Любой материал в сфере культуры отсылает к иному. Так обычная ткань становится необычным знамением – знаменем, обычный мрамор – необычной статуей, человек за столом – выразителем интересов государства. Но и государство, в свою очередь, есть не этот конкретный человек, а нечто иное. Бытие культурного мира основано на небытии, поскольку именно опираясь на небытие мир культуры приобретает характеристики, совершенно отличные от характеристик мира природы.

Сам способ человеческого бытия в мире парадоксален. Человек опирается в своём существовании на небытие, на то, чего еще нет, что существует в его собственном проекте. Из всех представителей мира природы, по Фромму, только для человека не бытие, а небытие определяет сознание.

Пребывать в мире, быть живым, отмечал немецкий философ-экзистенциалист Мартин Хайдеггер (1889 – 1976), – значит существовать к смерти. Когда человек «забывает» эту истину, его существование тут же утрачивает подлинность. Смерть – как раз и есть тот предел, который придаёт какие-то зримые очертания бытию, определяет его. Не помыслив своей смерти, невозможно осознать своё бытие, своё пребывание (Dasein) в мире и возвыситься к достойному человека «подлинному существованию».

Осознавая свою конечность, осмысливая не только и не столько свою жизнь, сколько свою смерть, человек получает возможность творить себя. Видение конца необходимо, чтобы увидеть цель впереди себя и устремиться к ней не под страхом ада, а свободно.

Число открытий о человеке, сделанных экзистенциальной мыслью в двадцатом веке, можно продолжить. К ним, на мой взгляд, следует отнести и многие концепты постнеклассической (постмодернистской) философии – такие как «смерть человека», «сверхчеловек», «касание», «кожа», «лицо», «плоть» и др.

В связи с этим вызывает некоторое опасение та резкая критика постмодернизма, которая прозвучала в «Гуманистическом манифесте-2000». «Во многих странах Запада, – указывается в этом документе, – получила развитие идеология так называемого постмодернизма, которая отрицает объективность науки, осуждает использование современных технологий, отвергает права человека и демократию. Некоторые формы постмодернизма проповедуют пораженчество: в лучшем случае они не предлагают никаких путей разрешения стоящих перед миром проблем, в худшем – оспаривают саму их возможность или достижимость. Влияние этого философско-литературного течения антипродуктивно, даже разрушительно. Нам оно представляется глубоко ошибочным, ибо наука предлагает разумные объективные критерии, позволяющие судить об истинности своих положений. Действительно, наука стала универсальным языком, обращенным ко всем мужчинам и женщинам из любой культурной среды» ². Отдавая должное оптимизму авторов Манифеста, нельзя не выразить сомнения по поводу того, что именно наука способна стать основой, объединяющей людей разных культур. Ведь люди – это не логические субъекты, а носители определённых ценностей, что отмечал Макс Шелер.

На мой взгляд, сегодня необходима не столько критика, сколько поиск точек соприкосновения между обозначенными двумя традициями в понимании человека. Если такие общие моменты действительно будут найдены, то этико-практическая ветвь гуманизма обогатится новыми важными теоретическими представлениями, а философско-антропологическая ветвь получит возможность активнее влиять на окружающую действительность, делая её тем самым более человечной.

¹ Эта традиция реконструирована мной в обзоре «Современный гуманизм». См.:  http://humanism.al.ru/ru/articles.phtml?num=000142

² Гуманистический манифест 2000: призыв к новому планетарному гуманизму // Современный гуманизм: док. и исслед.. М.: РГО, 2000. В интернете:  http://sadsvt.narod.ru/manifest.html