ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Весна 2009 № 2 (51)

ЛИТЕРАТУРНЫЕ СТРАНИЦЫ

Людмила Вечик Она жива и будет жить

Имя героини – Надежда. Статна, голубоглаза, с копной светлых волос. Украшает облик удивительная улыбка. В ней радость, добро и надежда.

У Надежды профессия врача. Занятие, также озарённое надеждой. Но речь пойдёт не о врачебных подвигах или врачебных ошибках. История эта – о вере в себя, надежде на успех и, конечно, – о любви.

Для начала заглянем в клинику. Условия для рядового врача в рядовой же клинике – не отличные. Не всегда обустроено рабочее место, где можно в тишине принять и осмотреть больного, спокойно поговорить с ним. А нередко есть необходимость обсудить с коллегой «сложный случай», как принято иногда обозначать неясный диагноз. Хотя рассказ совсем не о том, но начинается он с обсуждения одного такого сложного случая. Для этой цели Надежда с коллегой (назовем её Мария) в обеденный перерыв, дабы уединиться, уселись за столик в пустом зале соседнего с клиникой кафе. Справедливей было бы сказать – в полупустом зале, так как за одним из столиков двое мужчин, беседуя, поглощали поданные им блюда. Скользящий взгляд отметил, что лицом к центру зала сидит пожилой мужчина – почти старик. Спина же принадлежит значительно более молодому человеку.

Беседа между коллегами продолжалась уже более получаса, как вдруг тот, что моложе, внезапно обернулся и обвёл взглядом подруг, горячо обсуждающих свои непростые вопросы. Казалось, он хотел не столько взглянуть на женщин, сколько показать себя. Взгляд его был спокойным, даже равнодушным. И, тем не менее, молния поразила Надежду, а раскаты грома где-то внутри неё донесли: «Он!». Таким она представляла, видела, чувствовала Его. Сердце, и так возбуждённое спорами, забилось сильнее. Мысли путались, не давая продолжать беседу. Едва успокоилась, как «Он» внезапно поднялся и направился к гардеробу, оставив товарища в одиночестве. Не сознавая ещё, зачем – Надежда встала и пошла к выходу. Мария изумленно, молча наблюдала. Ей показалось, что она видит не мужчину, а воплощение прочности и уверенности. Одна из створок дверей на улицу распахнута настежь, вторая – плотно закрыта. Надя ступила раз, другой и остановилась в просвете распахнутой створки, надеясь найти повод для знакомства. Однако её герой тронул плечом прикрытую створку, которая с готовностью распахнулась, и едва взглянув на женщину, вышел на свободу.

Того рода чувство, которое испытала Надежда, едва разглядев незнакомца, успев всего пару раз бросить на него взгляд, не исчезает вдруг. Ночь почти не спала. На следующий день зашла в злосчастное кафе. Спросила у бармена, скучавшего за стойкой, не знает ли он людей, занимавших вчера часа в два столик в левом углу зала, и услышала в ответ:

– Молодой здесь, кажется, впервые, а старик захаживает частенько.

Стало правилом, направляясь вечером домой, заходить в это крошечное кафе. Надежда давно свободна. С мужем разведена. Ей только 40 лет. Хороший возраст для женщины. Сама вырастила и воспитала двух сыновей. Теперь они почти взрослые и не нуждаются в неусыпной опеке.

Длинную череду дней Наденька не теряла надежды. И ей повезло. Шагнув за порожек кафе в очередной раз, она сразу узнала пожилого мужчину, сидевшего в том же углу зала, за тем же самым столиком, что и при первой случайной встрече. Подошла. Извинилась. Он предложил сесть. На её вопрос признался, что с молодым человеком у него шапочное знакомство. Полного имени не вспомнит. То ли Станислав, то ли Владислав. Многие его называют Славой.

– Чем он занимается? Кто по профессии?

– Он журналист. Газету издавал. Теперь вроде прикрыли.

– Что за газета? – Надежда готова была раскрыть сумочку, чтобы достать ручку, но поняла, что всё, что скажет ей этот человек, она и так запомнит.

– Совру наверняка, – извинялся он, – То ли «Сияние» какое-то, то ли «Звезда». Кажется «Звезда Евразии». Но точно не скажу. Кстати, он спрашивал меня, не знаю ли я ту симпатичную бабёнку, которой явно хотелось познакомиться с ним.

– Часто ли заходит в это кафе?

– Нет. Живет где-то за рубежами. Адреса не упоминал.

– Как же мне его разыскать?

– А компьютер на что? Вам молодым и Интернет в руки.

– Имени не знаю, где работает – не известно, адреса нет, – подытожила Надежда.

– А желание-то есть?

Надя улыбнулась. Распрощались, каждый рассчитывая узнать что-либо дополнительно об этом неуловимом Славе.

Вечером вошла в Интернет. Ни «Сияния», ни «Звезды Евразии» не нашла. Записала телефон редакции одной из центральных газет. Может быть, старый способ надёжней, подумала она. Мир тесен. Журналисты наверняка могут знать друг друга. Знаем же мы пол врачебной Москвы. Может быть, слышали о прикрытом издательстве. Такое не проходит мимо ушей.

Позвонила. Поняла, что смутила своим вопросом человека, поднявшего трубку. Помолчав, человек всё же ответил, что вроде бы слышал про газетку с похожим названием. Просил подождать. Кто-то из редакции подтвердил, что недолго существовала газета либерального направления под названием «Свет Евразии». С редактором по имени предположительно Владислав никто не знаком, и никаких координат его не имеет.

Похоже, что человек-невидимка не желает обретать плоти. Снова Надежда идёт в Интернет, снова телефонные звонки. Однажды на вопрос, может ли она поговорить со Славой, голос в трубке ответил встречным вопросом: «С каким Славой? Славой Игрек или Славой Зет?» Ответила, что с тем, который часто бывает за рубежом. Пояснили, что периодически всех посылают за рубеж. Спросила: «А мог ли один из них остаться жить за рубежом?». В ответ: «Простите, вы из каких таких органов?». Отвечает: «Я частное лицо». Следует вопрос: «Зачем вам этот Слава? Чем он так привлекателен? Не могу ли я его заменить?». Ответ: «Я его видела один раз, поэтому не знаю, чем он замечателен. Но он мне очень нужен». «Опишите его». Перечислила всё, что приметила. Голос: «Может быть это Стас, а не Слава?». И прибавляет фамилию. Наде стало легче дышать. Теперь поиски станут проще. Не тут-то было. Прошло ещё немало времени.

Однако всё же Надя получает от одного из телефонных помощников обещание добыть адрес электронной почты Стаса, несмотря на то, что у него с ним было всего-навсего застольное знакомство. «Кто знает, может быть это именно тот, которого вы разыскиваете», – успокаивал голос.

Вопреки сплошным неудачам, желание добиться успеха у Нади не только не утихает, но становится всё более настойчивым. Наконец в руках простенький email. Набирает короткий текст и удивленно замечает, что рука её, всегда такая надёжная, дрожит.

«Незнакомец, если вы помните маленькое московское кафе, отзовитесь».

Вскоре в почтовом ящике:

«Отзываюсь».

«Ваше имя Владислав?».

«Нет. Станислав».

«Меня зовут Надеждой».

«Хорошее имя. Будем знакомы».

«Да, будем».

«Зачем я вам понадобился?».

«Бог знает».

«Это хорошо».

«Расскажите о себе».

«Да вы, наверное, всё сами разузнали» – утверждение с оттенком самоуверенности.

«Каждый из нас думает, что миру он не безразличен и все только и думают, и говорят о нём».

«Зачем хамите?».

«Простите. Я знаю только то, что у вас была газета. Видимо, слишком либеральная?».

«Для кого слишком, для кого нет».

«Где вы обитаете?».

«Хотите приехать?».

«Пока нет».

«Кто вы по профессии?».

«Доктор».

«Неплохо. А что доктора читают? Газету давно раскрывали?».

«Обижаете. Сегодня».

«А как с беллетристикой? Классика? Пост-классика? Или вы задержались на эпохе романтизма?».

«Школьный экзамен?».

«Просто хочу понять, с кем беседую».

«Записывайте в романтики».

«Женские романы?».

«Нет, посерьёзней».

«Небось, вся классика уже перечитана? Что читать-то?».

«Если покопаться, то можно и найти».

«Вот вы какая умница».

«Спасибо».

«А хобби есть?».

«Жить, мечтать, надеяться».

«Вы о любви что ли?»

«Понимайте, как хотите».

«Не поздно ли?».

Надежда резко закрыла ноутбук, вынула вилку из розетки и сидела, опустив голову, перебирая в памяти короткие послания.

На следующий день в почтовом ящике:

«Глупая девочка, я просто хотел услышать в ответ слово: нет. В знак извинений целую ваши пальчики».

Надежда взглянула на свои руки.

…Писали обо всём, о чём думалось, и о том, о чём ранее и самим не ведалось. О нём, остававшемся по ту сторону монитора, хотелось узнать всё. Надежда решилась и написала: «А можно услышать ваш голос?». Ответ: «Давайте ваш номер. А вот вам список моих номеров телефона: рабочий, домашний и мобильный. Лучше всего звонить на домашний номер. По вечерам я несколько свободней». Она произнесла: «O'key!» и задумалась. Ей было о чём подумать. Звонить первой, конечно, не стала и поэтому натерпелась тревог. Двое суток ни буквы, ни звука. Наконец сообщение: «Прости. Замотался, была небольшая командировка».

А вечером звонок:

– Ну, наконец, здравствуй!

Пока собиралась ответить, сам собой опередил вопрос:

– Почему ты решил, что трубку сняла именно я?

– Во-первых, предчувствие – душа подсказала, а во-вторых, ты, наверное, все два дня от телефона не отходила.

Надя выдохнула:

– Хам!

В ответ:

– У тебя прелестный голос. И вообще, ты замечательная женщина.

– Почему ты вдруг так решил?

Помолчав, Стас признался:

– Я прекрасно помню твои полыхающие огнём глаза.

Воображение будоражило чувства, которые стали походить на влюблённость.

Череда звонков закончилась приглашением Стаса посетить его в маленьком, но уютном городе, находящемся недалеко за кордоном. Надежда снова ответила:

«O'key!». Но поставила условие  – она приедет с подругами. Портретами решили не обмениваться, чтоб не подпортить впечатление.

Наконец, письменные приглашения с гербовыми печатями, зовущими прибыть по ту строну компьютерного экрана, получены. Теперь было необходимо оформить визу, к сроку заказать и купить билеты. Пришлось побегать по разным конторам и постоять в очередях.

Дома ничего не стала скрывать, всё рассказала маме. Мальчишки сами догадались, давно не видели мать такой весёлой. Подруг она пригласила самых задорных: Машу и Анюту. В такой компании легче знакомиться и освоиться. Наступил момент отобрать туалеты и упаковать чемоданы. Дело для женщин ответственное, нелёгкое, но приятное. Во время сборов Надя почувствовала, что руки её слабеют, а лоб покрывается потом. Появился кашель. Измерила температуру и ахнула. Маша тщательно прослушала лёгкие и успокоила: «Если и есть воспаление, то только очаговое». А тут ещё наступили трудные для женщин дни. Посмотрелась в зеркало. Лицо бледное, нос порозовел и припух. «Всё равно поеду», – обещала она себе. Подруги тоже в заводе – твердят:

– Держись, Надежда, не отступай.

– Вы посмотрите, на кого я похожа! – с отчаянием отвечала Надя.

– Косметика поможет,  – успокаивали её.

Отступить было бы всё равно, что вынести себе приговор.

Отправлялись поездом, благо страна была не за горами. Хватило половины дня и одной ночи. Наутро, проезжая мимо перрона, Надя, прильнув к окну, надеялась среди толпы встречающих определить предмет своих стремлений. Задача Стаса была проще: он встречал не одну, а сразу трёх женщин, которые, в чём он был почему-то уверен, обозначат себя весёлым щебетанием. Так и случилось. Представились, пожали руки, и Стас повёз компанию в гостиницу, где заранее заказал номер. К своему ужасу Надежда не обнаружила на лице Стаса не только знаков восторга, но даже признаков простого одобрения. Да и сама она вдруг сникла, увидев перед собой обычного вида мужчину средних лет. Шмыгая воспалённым носом, она пыталась затеять разговор, который должен был бы быть продолжением их бурной переписки и переговоров по телефону.

Оставив чемоданы в гостинице, подруги в сопровождении кавалера отправились в ресторан завтракать. Разговор по-прежнему не клеился. Видимо, трёх дам для одного, хотя и опытного ухажёра, было слишком много. Тогда подруги проявили инициативу, и по привычке московских дам, стали развлекать себя сами. Теперь за столом стало шумно, даже весело, и это помогло Надежде и Стасу ненавязчиво присмотреться друг к другу. Трапеза затягивалась, и становилось всё яснее, что никто не знает и даже не пытается гадать, когда и чем она завершится. Заочно влюблённые явно не понравились друг другу. Продолжая шмыгать носом, Надя хриплым голосом предложила расходиться по домам. Настроение её носило оттенок настоящего отчаяния. Без особых церемоний Стае поднял подруг из-за стола и вернул всех трёх в номер гостиницы. При этом он не обозначил никаких планов, ни на день, ни на вечер.

Опустившись в кресло, Надя стала лихорадочно анализировать происшедшее. Было непонятно, что делать: урезонить остатки своей надежды или взбунтоваться и идти напролом. Встала, подошла к окну, настежь распахнула створки. Грудь наполнилась ветром Прибалтики. Внезапно вспыхнувший внутри неё огонь стал распространяться по всем членам. Сердце забилось сильнее, расправились плечи, порозовели щёки, загорелись глаза. Схватив чемодан, она посоветовала подругам ознакомиться с городом самостоятельно, и заявив: «Не для этого я сюда приехала!», хлопнула дверью и без приглашения отправилась по крепко запомнившемуся адресу. Немного поплутав, нашла дом и, приблизившись к дверям, прижалась щекой к кнопке звонка. За дверью её не ждали. Стас даже на мгновение задержался на пороге, будто увидел прибывшую гостью впервые. Кивнул едва ли не поникшей головой, приглашая войти. Пытался наладить беседу, сидя в кресле с тем же положением склонённой головы. Наконец поднял глаза. Глаза вдруг засветились, стали менять выражение и даже цвет. Надя это хорошо видела. Наконец засветилось и всё его лицо. Он увидел Надежду, преображённую тем пронизавшим её огнем. Теперь он действительно видел её впервые.

А дальше было так, как Надя и Стас представляли себе в мечтах. Наедине они преобразились и узнали друг в друге ту и того, кого встретили тогда в маленьком московском кафе. А ещё дальше?

А дальше уже рассудит и распорядится судьба.

Не закончилась эпоха романтики, как утверждают некоторые историки. Она жива и будет жить…

Не закончилась эпоха романтики,
как утверждают некоторые историки.
Она жива и будет жить…