ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ Осень 2009 № 4 (53)

АКТУАЛЬНОСТЬ ГУМАНИЗМА

Валерий Кувакин Время самоопределения: тезисы о гуманизме

1.

Почему гуманизму нужно самоопределяться и почему в этом специфика его актуальности сегодня? Отвечая кратко: таково веление времени. Мы живём в эпоху перемен, когда происходит переоценка ценностей, утрата старых и обретение новых ценностей. Среди прочего это время всеобщей приватизации и взаимоизоляции, идущих под знаком всеобщего неуважения и эгоизма – индивидуального, корпоративного, группового и всякого иного. Вопреки заверениям о нашей уникальной духовности и соборности мы ведём себя как народ не дружный, слабо самоопределяющийся. Это особенно заметно сегодня, когда мы собираемся, как кажется, сохранить из социализма всё худшее и соединить его со всем худшим, что есть у капитализма. На фоне всех этих негативных тенденций гуманизм может быть вариантом противостояния злу, просветом в жизнетворчество.

2.

Ещё одна причина необходимости гуманистического самоопределения – аморфность и некоторые негативные черты морально-психологического состояния научно-педагогического сообщества. Хотя нельзя не видеть и противоположных действий, скажем, общественно-профессиональная роль Российского философского общества, гражданский подвиг «десяти академиков», работа Российского гуманистического общества и его региональных отделений показывают, что мы можем совершать благородные коллективные акции, а порой и докричаться до общества и власти. Наиболее яркий пример, по моему разумению, – компромисс, на который пошла власть, согласившись на альтернативное преподавание основ религиозных культур, выделив в качестве такой альтернативы «светскую этику». Причём преподавать эти дисциплины должны будут педагоги с научной профессиональной подготовкой.

И всё-таки как индивиды мы в большинстве своём не верим в наш гражданский потенциал и не желаем продумать, почему мы в это не верим. Какова здесь роль наших внутренних тормозов? Не является ли уход в себя, свою индивидуальную жизнь, «в науку», «в философию», в постмодернизм и различные формы нигилизма – оправданием нашей социальной пассивности, лени, слабой мобилизованности и дисциплины духа? Не является ли это, возможно, главной причиной хаотичности и стихийности исследовательских процессов в области мировоззрения и философии? Все, кто пишут, мало читают других и уж совсем не склонны учиться у них или поддержать, одобрить своего соседа по профессиональной нише. Ни одобрения, ни критики – всеобщее равнодушие. А рядом с этим отчаянное желание «принципиальных» одиночек вновь открывать Америку, создавать свои «собственные» проекты «спасения России» и всего человечества.

3.

Вместе с тем нас много и мы мощная интеллектуальная сила. Если посмотреть на число учёных, делающих предметом своего исследования гуманизм, то их буквально сотни. Разумеется, часть из них – это «прагматики» и «ситуационисты», предлагающие свои тезисы или выступления для публикации или для участия в том или другом научном мероприятии для отчёта или защиты диссертации. Это вполне нормально и совсем не предосудительно, поскольку создаёт ту естественную научную среду, атмосферу, в которой мы можем видеть все уровни презентации темы – в данном случае – гуманизма. (Странно сказать, но в Интернете, на сайтах, предлагающих купить дипломы и кандидатские диссертации, много дельных текстов о современном гуманизме. Как видим, даже рынок, пусть и серый, чувствует актуальность гуманизма, интерес к нему.)

В целом в области гуманистических исследований наблюдается существенный разнобой, пестрота, даже известный хаос и неупорядоченность. Здесь опять-таки есть две стороны: позитивная и негативная. Хорошо то, что таким образом реализуется свобода в области фундаментальных исследований, к каковым по праву принадлежат исследования в области гуманизма. Вместе с тем во всех, в том числе и в фундаментальных науках исключительно важная роль принадлежит традициям, школам, направлениям и той области общего, на базе которого идёт внутренний диалог представителей той или иной области знания, даже если их философские и социально-политические воззрения диаметрально противоположны. К сожалению, диалоговый и тем более «симфонический» режим разговора между философами – это, повторю, что-то несбыточное. Достичь его практически невозможно. И тем не менее есть то, что обязательно для всех. Это профессионализм. В России у него много врагов. Один из них – то, что я назвал бы хлестаковщиной. Возможно, я ошибаюсь или несправедлив, но для меня не совсем ясно, по каким мотивам, кроме честолюбия, немалое число умных, талантливых современных российских философов стремятся создать нечто своё, неповторимое, совершенно уникальное практически с «чистого листа» вместо того, чтобы, так сказать, сознательно примкнуть к той или иной школе и, опираясь на неё, творить своё самобытное, но не рвущее и не противопоставляющее себя тому, что наработали наши предшественники и современники. Не буду называть здесь имён и идеи, подчас весьма экзотические (но, как правило, кустарные). Они часто слишком ярко окрашены страстью к оригинальности любой ценой, что само по себе не гарантирует их оригинальности и глубины. В этой страсти не было бы ничего плохого, если бы создатели «новых философий» серьёзно соотносили их с тем, что уже наработано мировой философской мыслью и не выпадали из её поля.

Такую ситуацию создают не только психологические, но и социальные обстоятельства. Долгое время философия в нашей стране была изолирована от западных исследований, она страдала провинциализмом. Процесс сокращения разрыва в целом проходит успешно, но до выравнивания уровней ещё далеко. Одной из субъективных причин является здесь и не всегда хорошее знание иностранных языков, и недостаточное мастерство в овладении информационными технологиями, и многое другое. Но есть вещи, игнорирование которых традиционно мешает нам решить проблему «догоняющего развития» в области гуманитарных исследований. Это, прежде всего, строгое выполнение тех, в принципе, научных методов овладения философской информацией и развития философии, которые являются нормой для наших западных коллег независимо от школы, к которой принадлежит тот или иной член сообщества философов.

4.

Особенно заметны для меня пробелы в области гуманистических исследований, ситуация в которой всё-таки много благополучнее, чем во многих других областях философского знания. К позитиву я отнёс бы здесь наличие достаточно артикулированных школ, некоторые из которых существуют несколько десятков лет, как, скажем, владимирская школа во главе с профессором Ф. В. Цанн-кай-си. В Иркутске проводятся исследования гуманизма под руководством профессора В. А. Решетникова, в Коломенском институте (филиале) Московского государственного открытого университета успешно работает Центр гуманистических исследований, аналогичный центр имеется на философском факультете МГУ, в Иркутском госуниверситете усилиями профессоров В. Д. Жукоцкого и З. Р. Жукоцкой развёрнуто не только научное изучение гуманизма. Ему как мировоззрению и стилю мышления были приданы формы образовательных программ. Аналогичные явления мы имеем в Новосибирске (проф. Т. А. Рубанцова), Ростове-на-Дону (проф. Ю. Волков), Кирове (А. А. Котов). Если же иметь в виду, что Российское гуманистическое общество имеет на сегодня 30 региональных отделений, большинство из которых возглавляют вузовские учёные и профессора, то наличие достаточно серьёзного сообщества исследователей и разработчиков гуманистической проблематики вполне очевидно. Но даже при таком относительно благополучном положении дел нельзя не видеть тех пробелов и нерешённых проблем, на одной из которых я хотел бы остановиться.

5.

Эта проблема – гуманизм как комплексный и целостный теоретический феномен, а не как сумма плохо связанных и слабо согласованых между собой «точечных» разработок, мнений и вариаций, а иногда и фантазий на тему гуманизма. Это то, над чем я хотел бы предложить задуматься тем, кто всерьёз хочет изучать не только историю и судьбы гуманизма в прошлом, но и современную проблематику гуманизма, статус этого мировоззрения и явления культуры. Обозревая отечественную литературу о гуманизме, невольно видишь ряд диспропорций: прекрасные работы по истории гуманизма контрастируют с поверхностным анализом феномена современного, особенно западного гуманизма, глубокие компаративистские гуманистические исследования соседствуют с порой беспомощными определениями гуманизма, игнорирующими достижения антропологии, эволюционной теории, когнитивной психологии и всего комплекса современных поведенческих наук. Явно беден историографический базис гуманистических исследований. Исключением в этом отношении стала работа А. А. Кудишиной «Гуманизм – феномен современной культуры» (см. http://humanism.ru/gumanizm-fenomen-sovremennoie-kultury/), в которой имеется уникальная на сегодня библиография о гуманизме XX века. Но это не более чем первая ласточка, поскольку автор имеет дело в основном с англоязычной историографией. Нам практически мало что известно о литературе по гуманизму, издаваемой на французском, немецком, испанском и других языках. Нам ещё неизвестны многие работы по гуманизму, издаваемые в Индии, где есть мощное гуманистическое движение, имеющее скорее социальный и коммуналистский характер, но не выраженный столь академично, как в других странах.

6.

Таким образом, мне хотелось бы поставить вопрос о современном гуманизме, как о парадигмальном и многомерном теоретическом, социальном, аксиологическом, философско-антропологическом, мировоззренческом и социокультурном феномене. Я думаю, что такая постановка проблемы может исходить только от тех специалистов по гуманизму, которые вместе с тем являются философами и культурологами по специальности и по духу.

7.

Почему такая постановка вопроса представляется мне особенно актуальной? Во-первых, она может консолидировать и объединить усилия специалистов в этой области. Во-вторых, она позволяет лучше увидеть те области исследования гуманизма, которые особенно значимы, но остаются вне поля зрения исследователей. В-третьих, – и это самое главное – обсуждение вопроса о парадигмальных аспектах гуманизма, его тематическом поле, его стационарной тематике, теоретическом и мировоззренческом статусе могут оказать существенную помощь в переводе теоретического гуманизма в гуманизм практический, прежде всего – в учебно-воспитательные программы школ и вузов.

8.

Речь не идёт об унификации взглядов на гуманизм. Проблема в необходимости очертить то общее, которое могли бы разделять специалисты в этой сфере знания, чтобы было возможно разработать базовую программу учебного курса по гуманизму и светской этике. Работа над этим проектом могла бы вывести исследователей гуманизма на реально инновационный уровень решения этой общественно важной темы. В результате мы могли бы предложить российской средней и высшей школе комплекс образовательных программ, позволяющих существенно заполнить тот мировоззренческий хаос, который всё ещё преобладает как в головах учителей, так и в головах учеников.

Философия и аксиология в вузе и школе – это не дань какой-то интеллектуальной моде или бюрократической прихоти чиновника Минобрнауки. Философия есть, была и будет школой мысли, школой воспитания, а для кого-то и школой мудрости. В этом деле современный гуманизм заявляет о своей готовности быть одним из мировоззренческих оснований образовательного процесса. Довольно претенциозное заявление. Но что другое мы можем предложить современной молодёжи и обществу в целом, если эта парадигма говорит о наиболее продвинутых стилях мышления и предлагает людям общие человеческие ценности? Предлагает всего лишь для того, чтобы личность сама, с помощью этих инструментов и принципов созидала себя и выстраивала свои отношения с другими людьми, обществом и природой. Да, российскому человеку на фоне моральной деградации общества и коррупции многих традиционных ценностей страшно примкнуть к какой-либо общей идее, в том числе и к гуманизму. (Хотя он дружными рядами двинулся было в православие, а вот теперь готов сомкнуться под сень вертикали «единой» России. Но такой вариант кажется не лучшим даже власти, недаром Президент РФ Дмитрий Медведев опубликовал статью «Россия, вперёд!» http://gazeta.ru/comments/2009/09/10_a_3258568.shtml.)

Если мы – общество, в чём трудно сомневаться, то у нас не может не быть тех или иных общечеловеческих – именно общих, транскорпоративных, транспартийных, сверхидеологических идей, на которых мы могли бы сойтись, чтобы понимать друг друга и делать по необходимости общие дела. Осознание этой общности идёт с большим трудом (прежде всего по причинам исторического характера). Даже признание Конституции Российской Федерации вместе с заключёнными в ней ценностями общегражданского, правового, социального и нравственного характера является для нас делом совсем необязательным, вызывающим скорее недоумение, чем уважение к этому основополагающему документу. Юристам хорошо известно правило, что нарушение закона не является свидетельством его ошибочности или ненужности. Но логика наших суждений прямо противоположна. Отсюда «вечно живой» источник российского рефрена – да что я один значу? да что от меня зависит? да бесполезно всё это… И так до сего дня.

9.

На самом же деле гуманистический характер образования – это нечто большее, чем базовые учебные курсы по философии, психологии и педагогике гуманизма. Это ещё и один из принципов государственной политики в сфере образования. Причём не только школьного и вузовского, но и гражданского. В конце концов, речь идёт о гражданском светском образовании и просвещении всех категорий взрослого населения России.

10.

Экспертное сообщество специалистов в области гуманизма должно сыграть решающую роль в определении базового содержания того, что мы можем назвать общегуманистическим мировоззрением. Эта задача – выделение «сухого остатка» из огромного многообразия гуманистических концепций, школ, понятий и ценностей – дело сугубо научное и весьма ответственное. Ведь речь идёт о том поистине общем, что и составляет единство человеческого рода, универсальную платформу невероятно богатого многообразия национальных культур и личностных мировоззрений. Ведь гуманизм – это общечеловеческая основа мировой культуры.

11.

Консенсус или хотя бы принципиальное согласие в определении контуров научно-образовательной гуманистической парадигмы могут быть выработаны лишь в ходе научных дискуссий во всех её очных и заочных формах, а далее – в ходе экспериментальной работы учителей и педагогов, анализа этой работы, обобщения её опыта и коррекции соответствующих образовательных программ, а возможно и пересмотра их некоторых существенных содержательных и иных компонентов.

12.

Формирование специалистами-философами, культурологами, психологами, антропологами, правоведами, педагогами, историками, социологами, представителями других областей научного знания – научно-образовательной гуманистической парадигмы создаёт возможность реального инновационного прорыва как в содержании школьного и вузовского образования, так и в государственной политике в этой области общественной жизни.

Разумеется, дело это сложное не только с теоретической, но и с мировоззренческой и психологической точки зрения. Хорошо известен плюрализм подходов и школ в гуманитарно-общественных науках. Им не присуща та степень единодушия и единства, которая традиционно существует в фундаментальных естественных науках, несмотря на наличие в них известного многообразия течений и школ. Но вместе с тем мы имеем достаточно много примеров того, как создавались и создаются учебники по всем гуманитарным дисциплинам, в общем, парадигмальном смысле, отвечающим утверждаемым Минобрнауки образовательным стандартам. Таким образом, как теоретически, так и практически задача эта не представляется непреодолимой.

13.

К числу главных теоретических трудностей создания и реализации этого инновационного проекта следует отнести внятное разъяснение оппонентам гуманизма – в основном постмодернистам и религиозно-консервативным мыслителям и идеологам – легитимности и неагрессивности научно-гуманистической парадигмы. Режим толерантности, веротерпимости, поиска согласия и межкультурного диалога, от которого никогда не отказывался гуманизм, но к которому он всегда стремился и стремится, должен состоять не в психологизации и идеологизации интерфейса, а в эмпатическом поиске компромиссов, предлагающем объяснении того, что потенциальные и возможно реальные недостатки и угрозы общечеловеческим ценностям, которые есть у гуманистической идеи, не являются тем дьяволом, который сидит в деталях и имеет целью тот или иной заговор против человечества. Быть может, главные линии напряженности между гуманистическим мировоззрением и его оппонентами связаны с оценкой роли разума, науки и технологии, с пониманием идеи культурных универсалий, общечеловеческих ценностей, ценностного статуса человека, а также границ легитимности гуманизма в сознании индивида и общества. Но всё это вопросы для обсуждения, они требуют лишь воли и желания слышать друг друга.

14.

Между тем главной практической задачей в реализации научно-образовательного гуманистического проекта является его продвижение в школы и вузы. Проблема как минимум троякого рода: организационная, правовая и финансовая. Это и лоббирование данного инновационного проекта, которое заведомо не под силу ни учёным, ни педагогам. И ситуация здесь поистине драматическая, целиком зависящая от воли тех, кто «наверху» принимает решения. Для неискушённого в таких вопросах ума учёного и педагога этот комплекс проблем предстаёт загадкой, полной тупиков, закрытых дверей, ясных, точнее, пустых и равнодушных глаз чиновника, мистерией шуршащих где-то совсем рядом недосягаемых финансовых потоков и т. д. Это сладкое и завораживающее слово «инновация»… Кому-то оно – «Сезам, откройся». Для кого-то: «Извините, такого предмета в образовательных стандартах нет, поэтому и разговаривать не о чем».

15.

Но что означает парадигмальность гуманизма? Повторю, что это не придание ему директивного и общеобязательного характера. Парадигмальность гуманизма – это скорее исследовательская задача очертить общую теоретическую структуру, выделить общее содержание современного гуманизма, увидеть его целостный облик, определить те основные области знаний, к которым он имеет прямое отношение и из которых образуется собственно знаниевая и полидисциплинарная целостность. Далее – это выяснение общей динамики этого феномена: логики его исторического развития, закономерностей социального функционирования и теоретического обогащения. Исключительно важной представляется задача выяснения педагогического, культурного и в целом просветительского ресурса гуманистического мировоззрения. Тем самым у гуманистических исследователей появляется довольно редкий и благородный шанс послужить Отечеству – наполнить реальным теоретическим, методологическим и этическим содержанием положение «Закона об образовании в РФ», положения о «гуманистическом характере образования» в отечественной школе.

16.

Что касается конкретной конфигурации гуманизма как многомерного феномена культуры, то она предстаёт как научно осмысленное единство сущности его теоретического содержания и его социального существования в виде общественных, просветительских, педагогических и научных (исследовательских) практик. Говоря конкретнее это:

а) «метагуманизм», т. е. анализ гуманизма, рефлексия над собственно знаниевой стороной этого феномена, это то, что можно назвать теорией гуманизма (не путать с гуманизмом как теорией);

б) гуманизм как знание во всём богатстве его теоретико-мировоззренческого содержания, индивидуальных и социальных форм выражения и практики как явления культуры и историко-культурная традиция, то, что на уровне осознания и внутреннего одобрения можно назвать гуманистическим мировоззрением, т. е. гуманизмом по существу его тематического и проблемного содержания.

17.

Наиболее актуальной для решения вопроса о гуманистической парадигме является прежде всего знаниевая его сторона, т. е. его предметное содержание, комплекс идей, составляющих целостность гуманизма как достаточно связной, логически и практически оправданной мировоззренческой структуры. Расшифровывая подпункт «б» пункта 16, можно сказать, что базовыми компонентами этой структуры являются, как минимум, следующие теоретические (дисциплинарные) области:

а) философия гуманизма, включающая в себя философскую гуманистическую антропологию, этику гуманизма, гуманистическую аксиологию, учение о стилях гуманистического мышления, общие представления о современной научной картине мира с антропологической точки зрения;

б) гуманистическая психология, имеющая достаточно артикулированную историю и практику в современной культуре;

в) гуманистическая педагогика, фактически практикуемая в ведущих педагогических традициях, но не нашедшая пока своего теоретического обобщения;

г) история гуманизма – область гуманистического знания, помогающая понять как прошлое гуманизма, так и его современную динамику и место в культуре, перспективы его развития;

д) социология гуманизма – область исследований современной географии гуманизма, его социальных и институциональных проявлений, страноведческая и региональная проблематика, связанная с гуманизмом как социальным явлением и т. д.

е) политология гуманизма – актуальная область изучения проникновения или вымывания, бытования или отсутствия идей гуманизма в политической жизни общества на уровне партийно-политических программ, политических практик, политического сознания как лидеров, так и рядовых граждан. Важна в этой связи самоидентификация гуманизма как мировоззренческого и ценностного феномена, имеющего или не имеющего собственный идеологический (политический) смысл и миссию; для ряда граждан, вовлечённых в теорию и практику гуманизма, актуальным является вопрос о возможности и необходимости «Гуманистической партии России».

18.

К числу наиболее значимых «метатеоретических» вопросов гуманистических исследований, т. е. таких, предметом которых является не просто содержание этого мировоззрения, но и сам он как теоретический и культурно-исторический феномен, является установление типологии, разновидностей современного гуманизма, а также (по большей части и обуславливающих эту типологию) философских оснований современного гуманизма. Если иметь в виду первое, то очевидно существование светского и религиозного типов гуманизма, а внутри светского явно наличествуют гражданский, атеистический, эволюционный, экологический и ноосферный гуманизм. Что же касается философских обоснований гуманизма, то практически все ведущие школы философии XX века были неравнодушны к этому мировоззрению и давали ему соответствующие интерпретации. Среди наиболее активных здесь – рационализм, марксизм, позитивизм, прагматизм, экзистенциализм и персонализм. Характерно, что с точки зрения этих философских направлений гуманизм всякий раз предстаёт как нечто своеобразное. Но с точки зрения самого гуманизма эти различия отходят на второй план, оставляя на первом то общее, что фиксируется в различных философских подходах.

19.

Наконец, целевой, результирующей инстанцией гуманистических исследований может или должна стать выработка общей модели гуманизма как познавательно-воспитательной дисциплины для учащихся школ и вузов. Это, как было сказано, не означает создание какой-то жёсткой или официальной гуманистической доктрины, что было бы настоящим скандалом и позором для гуманизма как пусть и небольшого, но реального фрагмента российской действительности. Речь должна идти о консенсусе относительно именно общих и бесспорных, базовых идей гуманизма, позволяющих ввести его в педагогическую практику. Это означает и написание учебников по гуманизму, и их апробацию в учебном процессе. Гуманистам необходимо добиваться разработки образовательных стандартов по дисциплинам «Светская этика» и «Гуманизм».

Введение гуманизма в образовательные программы явилось бы значительным рывком российской школы в деле подготовки конкурентоспособных, свободных и ответственных личностей, владеющих как знанием о современных ценностях, так и умеющих воплощать их в жизнь, реализовывать свой человеческий потенциал и быть достойными гражданами России.