ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ • Апрель – июнь 2011 № 2 (59)

ОБЗОРЫ, АНАЛИТИКА, РЕЦЕНЗИИ

Флорис Ван ден Берг
	Философия гуманизма Философия гуманизма Философия гуманизма ПОЛА КУРТЦА ПОЛА КУРТЦА ПОЛА КУРТЦА (рецензия на книгу Пола Куртца «Мультисекуляризм: Новая программа действий» 1)

Как и религия, гуманизм – творение человечества. Гуманисты сознают и высоко ценят этот факт. Книги о гуманизме могут быть разделены на три категории:

1) описательные (исторические или систематические) тексты о том, что такое гуманизм; к ним можно отнести, например, работу Ричарда Нормана «О гуманизме» (Richard Norman On humanism) или Питера Кейва «Гуманизм» (Peter Cave Humanism);

2) критикующие гуманизм, такова, например, книга Джона Грея «Соломенные собаки» (John Gray Straw Dogs);

2) исследования гуманизма, обращённые в будущее, например, работа Корлисса Ламонта «Философия гуманизма» (Corliss Lamont The Philosophy of Humanism); книга Куртца «Мультисекуляризм», как фактически и все его многочисленные труды, относится к третьей категории.

«Мультисекуляризм» – это собрание эссе философа Пола Куртца (род. в 1925 г.), главным образом редакционных статей из журналов «Свободное исследование» (Free Inquiry) и «Скептическое исследование» (Skeptical Inquiry), опубликованных в период 2000 – 2008 гг., а также некоторых эссе, опубликованных в других журналах или книгах. В рецензируемой книге эти редакционные статьи и эссе образуют картину единой гуманистической философии. Куртц стремится создать всеобъемлющую философию и практику гуманизма, он – теоретик и практик адаптации и обновления гуманизма. В настоящее время противником гуманизма является уже не тоталитарный коммунизм; на культурную, социальную и политическую сцены снова вернулась религия. Возникли и новые актуальные проблемы, например рост численности населения и ухудшение состояния окружающей среды. Сила Куртца заключается не в концентрации на каждом из основополагающих блоков гуманизма, а главным образом в конструировании из них «общечеловеческого храма разума». Куртц создаёт новую философию гуманизма, которая представляет собой больше, чем сумма его составных частей. Он излагает общую суть гуманизма.

Создавая гуманистическую философию, он в то же время гуманизирует саму философию. Куртц часто использует слово «новый», потому что вдохновлён проектом адаптации гуманизма к современному обновляющемуся миру. Некоторые люди затрудняются увидеть то новое, что создает Куртц. Но в данном случае не видеть этого всё равно, что говорить, что архитектор не создал ничего нового, поскольку он использовал уже известный строительный материал. Это похоже на ситуацию, когда люди смотрят на ваш палец, указывающий на Луну, и жалуются, что они не видят её. Светский гуманизм Куртца является всеобъемлющей гармоничной философской концепцией. Куртц использует наилучшие достижения человечества – науку, права человека и философские принципы разума, свободы, индивидуальности, демократии и толерантности – и таким образом он создаёт наилучшее из наилучшего. Двигаясь по «аллее разума», Куртц собирает воедино лучшие достижения человечества. Проект Куртца вписан в великую традицию Просвещения. Философия, настаивает он, как и наука является (или должна быть) динамичной, стремящейся к совершенствованию. Куртц призывает к Новому Просвещению (таково название одной из его книг: «Toward a New Enlightenment: The Philosophy of Paul Kurtz», 1994).

За свою долгую карьеру Куртц предложил много новых терминов, последний из них – «мультисекуляризм». Он подготовил несколько гуманистических манифестов, и все они были одобрены многими выдающимися учёными, философами и писателями. В этих манифестах он объясняет, что такое гуманизм и как он связан с современными глобальными проблемами. В 2010 г. Куртц предложил мировому гуманистическому движению новый документ «Неогуманизм: декларация светских принципов и ценностей – личных, социальных и планетарных» ². В нём он пишет: «В быстро меняющемся мире необходимы новые идеи и подходы, чтобы обеспечить прогресс человечества. Мы сталкиваемся с необходимостью пересмотреть архаичные традиции и отношения, чтобы благополучие и счастье стали доступны для всех, кто стремится к достойной жизни для себя и для других. Мы ввели термин “неогуманизм”, означающий новый смелый подход к решению общих проблем. В соответствии с этим подходом утверждение светских принципов и ценностей неогуманизма предлагается нами как конструктивный вклад в планетарное сообщество.

В мире существуют различные формы религиозных и нерелигиозных убеждений. На одном конце спектра находятся традиционные религиозные верования, на другом – «новый атеизм». В эссе «Неогуманизм» Куртц так характеризует эту новую концепцию: «Неогуманизм отвергает теизм и поддерживает светское мировоззрение. Оно достаточно широко и включает в себя этические ценности атеизма, агностицизма и гуманизма. Это – достаточно большое пространство, которое охватывает как нерелигиозных гуманистов, так и тех, кто считает, что гуманизм может быть принят и религиозными людьми, так как он признаёт человеческие идеалы и ценности. Неогуманисты не верят в Бога, но они стремятся делать добро» (с. 73).

Куртц полагает, что секуляризм, гуманизм, натурализм, скептицизм, прагматизм, рационализм, атеизм могут образовать внутренне согласованный комплекс идей. Читая его книгу, можно согласиться с аргументами, выдвигаемыми им в пользу такого проекта. Куртц – созидатель широкой мировоззренческой панорамы. Она включает в себя и светскую альтернативу религии, и светскую философию, и вдохновляющую философию жизни. К сожалению, для многих людей гуманизм не очевиден: большинство во все времена отдаётся соблазну трансцендентного, верит в сверхъестественные силы, несмотря на отсутствие каких-либо свидетельств их реального существования. Склонностям человека верить, не опираясь на доказательства, посвящено исследование Куртца «Искушение потусторонним» (Transcendental Temptation, 1986, русск. издание – 1999). На огромном историческом материале, широко привлекая результаты научных исследований, он показывает, что у нас определённо имеется врожденная склонность быть обманутыми (deluded) – если использовать термин из книги Ричарда Докинса «Бог как иллюзия» (The God Delusion, 2006, русск. издание – 2009). Ещё Эразм Роттердамский в своей «Похвале глупости» (1509) писал: «Ум человека сформирован так, что он гораздо более восприимчив ко лжи, чем к правде». Это относилось и к самому Эразму, который, хотя и критиковал духовенство, но оставался католиком. Куртц делает гораздо более важную работу – он создаёт внутренне связанную, логически последовательную и целостную философию.

Интеллектуально борьба против претензий религии на истину была выиграна в эпоху Просвещения. Она ознаменована публикацией Кантом «Критики чистого разума» (1781), в которой он опровергает все доводы в пользу существования Бога. Религия больше не является интеллектуально приемлемой позицией. Однако религии и другие заблуждения продолжают держать многих людей в крепких цепях, и это препятствует поиску ими истины и подлинной нравственности. Под прикрытием религии творится много зла. Критика религии и заявлений о сверхъестественных феноменах была целью многих философов со времён эпохи Просвещения. Но гуманизм как достаточно сформировавшееся и всеобъемлющее мировоззрение, как сознательная жизненная позиция бытует, постоянно совершенствуясь, около 150 лет.

Куртц – убежденный атеист. Но он против использования этого термина в качестве определяющей характеристики его философии. Он стремится к гораздо большему, чем просто критика; он хочет создать лучший мир. По мнению Куртца, гуманизм имеет два аспекта: критический, связанный с традициями свободомыслия, атеизма, критикой паранормальных верований, псевдонаучных и других ложных или бессмысленных с точки зрения разума явлений. Эта, отдаленно напоминающая ницшеанство, сторона гуманизма, теперь устранена так называемыми новыми атеистами, такими как Хитченс (Hitchens), Докинс (Dawkins), Харрис (Harris) и Грейлинг (Grayling). Но гуманизм, по мнению Куртца, – это больше, чем критика неразумия (хотя она является необходимой), и поэтому Куртц хочет создать философию жизни, включающую аксиологию; он очерчивает политические и социальные контуры лучшего и более справедливого мира, в котором жизнь людей расцветёт как счастливая жизнь.

Он пишет: «Пафос гуманизма не в том, чтобы что-то отрицать и говорить только о том, во что мы не верим. Он в том, что мы делаем. Нам не следует делать атеизм или антимистицизм (anti-supernaturalism) основанием наших убеждений. Мы должны опираться на гуманизм. Я светский гуманист потому, что я не религиозен. Я хочу черпать моё вдохновение не из религии или «духовности», но из науки, этики, философии и искусства. Я называю это евпраксофией (eupraxsophy ³). Это и есть практика, основанная на человеческой мудрости, в противоположность практике религиозного сознания. Убеждения гуманиста основаны на велениях ума и сердца, познаниях и эмоциях. Основы наших убеждений рационально-эмоциональные» (с. 234).

Что такое, согласно Полу Куртцу, гуманизм и почему он не ввёл слово «гуманизм» в название этой книги? Если начать с последнего, то, во-первых, понятие «гуманизм» имеет много толкований, и, во-вторых, это слово может отпугнуть потенциальных друзей среди либеральных верующих, которые фактически разделяют основные положения гуманизма. Пользуясь термином Пола Клитёра (Cliteur), можно сказать: Куртц стремится к «моральному эсперанто», он хочет донести гуманистические идеи до максимально широкой аудитории. Представляется, что выбор Куртца в пользу термина «мультисекуляризм» вместо «гуманизм» является достаточно прагматичным. В мире, где происходят мощные столкновения мировоззрений и идеологий, трудно найти общую почву. Секуляризм, адаптированный к культурному многообразию, т. е. мультисекуляризм, может стать более жизнеспособной стратегией, чем просто атеистический гуманизм. В светском обществе люди могут счастливо пребывать в области своих личных заблуждений до тех пор, пока это не наносит вреда другим людям. Проблема с термином «мультисекуляризм» может состоять в том, что он напоминает понятие «мультикультурализм», а последний довольно часто попустительствует внутри групповой нетерпимости и тем самым допускает нетерпимость под флагом культурного разнообразия. Не ясно, насколько мультисекуляризм может быть свободым от этого недостатка. Было бы интересно узнать точку зрения Куртца, если бы он исследовал чем китайский секуляризм отличается от индийского, американского или голландского. Быть может, ответ был бы таким: как существует много различных форм демократии – например, в Нидерландах иная демократическая система, чем в США, хотя обе они являются светскими демократиями – также могут существовать и различные модели секуляризма, которые объединяет их главная черта: отделение церкви от государства.

Гуманизм может быть широким или узким. Второй сводится главным образом к критике религии и паранормальных верований, к защите политического секуляризма. Широкий гуманизм предлагает представления о том, как мы можем достойно жить, не будучи религиозными. Куртц подчёркивает важность широкого понимания гуманизма. Гуманизм является положительной концепцией о том, как мы, люди, можем сделать лучше нашу жизнь, наше общество, наш мир, наше будущее. Гуманизм говорит об устремлённости к достойной жизни индивида и общества.

Общей методологической основой гуманизма является прежде всего метод критического исследования. С его помощью гуманизм критикует любого рода ошибки и заблуждения, в том числе религию и заявления о паранормальных феноменах. Вместе с тем критическое исследование должно применяться и в целях обретения наиболее надёжного знания, наилучших моральных ориентиров и убеждений.

Согласно Куртцу, «лучшей гарантией морали является культивирование среди людей заботы о других людях» (с. 40). Он разъясняет, что моральным индивидам «присущи добрые намерения, и они действуют из добрых побуждений, они стремятся взаимодействовать с другими, быть полезными, эмпатичными (способными к пониманию и сопереживанию с другим – ред.) и альтруистичными» (с. 41). Куртц делает важное замечание относительно масштаба личной нравственности: «[Люди доброй воли] внимательны, предупредительны, заботливы; они прилагают все возможные усилия для уменьшения страданий и боли не только у других людей, но и у других живых существ биосферы». Здесь Куртц, как представляется, отходит от антропоцентризма гуманизма (anthropocentric speciesism) в сторону его сентиентизма (sentientism – неологизм, приблизительно означающий сострадательность и заботу по отношению ко всему живому – ред.). Для сентиетистов, таких как Питер Сингер (Singer), критерий существа (entity) заключается в его способности страдать, и это делает его [живое существо] моральной ценностью. Гуманисты имеют тенденцию заботиться о людях не в их прошлом и будущем, но прежде всего в настоящем, здесь и теперь. Фундаментальный вопрос состоит в том, произойдёт ли перерастание гуманизма как антропоцентризма в гуманизм как сентиентизм? Кто-то может сказать: гуманизм буквально означает учение о людях. Так что если вы хотите включать в него как в мировоззрение и этику ценности, выходящие за рамки непосредственно человеческого существования, то не называйте это гуманизмом. Но, как я отмечал выше, гуманизм представляет собой концепцию, созданную людьми, и те же люди могут при необходимости изменить её в любое время. Представляется, что Пол Куртц так и понимает гуманизм, и потому постоянно стремится расширить его моральное пространство. Он, правда, не прорабатывает в деталях этот аспект, ограничиваясь лишь указанием на новое направление развития гуманизма.

Это направление, возможно, будет отдалять от гуманизма некоторых его приверженцев. Проблемой организованного гуманизма и гуманизма как интеллектуального движения является то, что когда вы включаете в него новый атеизм и сентиентизм, число людей, которые с сочувствием относятся к гуманизму, может уменьшаться. Если вы хотите принести гуманизм на рынок идей, то вам следует обдумать вашу терминологию. Кажется, Пол Куртц не забывает о «маркетинге», продвижении гуманизма в общественное сознание, но в то же время он – слишком философ, чтобы разбавлять гуманизм элементами рекламы, так или иначе снижающей благородство этого мировоззрения. Напряжённость между идеями и прагматическими соображениями заметна во многих эссе «Мультисекуляризма». Один пример: давая название книге, Куртц, как кажется, выбрал маркетинговую стратегию, но его порой ожесточённая критика религии, иррационализма и расширение им моральной сферы гуманизма говорят о его нежелании подчиниться маркетинговой стратегии.

В своей книге Куртц отмечает опасности, связанные с религиозной этикой. Они являются гетерономными (развивающимися аномально). Отвечая на вопрос «Что такое добро?», верующие в конечном счёте обращаются к сверхъестественному существу – богу. Гуманисты хотят иметь веские основания для определения, что такое добро и что такое зло. Куртц ищет вдохновения в западной философской традиции. Он находит много теорий, которые считает полезными: этика добродетели, утилитаризм, кантианство, прагматизм, либерализм. Этот, на первый взгляд, эклектизм не наносит ущерба его убеждениям. Он понимает его угрозу, и вместе с тем признаёт, что может существовать множество неплохих учений, и мы должны наилучшим образом использовать лучшее из них. Моральный критерий, который Куртц использует для проверки этических теорий, достаточно прост: помогает ли она сделать мир и самого меня лучше?

Введённый Куртцем термин «мультисекуляризм» имеет и политический смысл. Как отмечает Пол Клитёр в своей книге «Светское мировоззрение» (The Secular Outlook), как и я сам в «Философии для лучшего мира» (Philosophy for a Better World), следует различать политический аспект секуляризма (принцип отделения церкви от государства) и моральный его аспект (освобождение этики от религии). Куртц рассматривает обе эти стороны: политический секуляризм и моральный секуляризм. К сожалению, религия по-прежнему обладает политической силой и общественным влиянием во многих регионах мира, она ограничивает свободу личности и зачастую правосудие. «Секуляризм, – подчёркивает Куртц, – необходимо адаптировать к разнообразным культурным условиям, если вы хотите превратить его в реальный фактор общественной жизни. […] Мультисекуляризм, как представляется, является наилучшим способом достижения этой цели. Это путь адаптации светских идей и ценностей в обществах, в которых они возникают» (с. 1). Куртц отмечает, что существует много «путей из Рима», т. е. от религии. При этом, хотя и косвенно, Куртц критикует попытки распространить американскую модель демократии на те страны, которые имеют тесные отношения с США.

В последнем разделе «Личные размышления» Куртц говорит о своём жизненном опыте. Тем самым его книга – это своего рода и интеллектуальная автобиография, и мемуары автора. Центр исследований (транснациональная светская гуманистическая организация, созданная Полом Куртцем) проводит учебные и просветительские круизы. Один из них был на Аляску для наблюдения за таянием льдов (для гуманистов типа «Фомы неверующего»). Наблюдая за льдами с борта судна, Куртц пережил потребность в дальнейшей модификации гуманистического учения, он ощутил необходимость его адаптации к экологическим проблемам. Гуманизм, как кажется, может трансформировать себя в экогуманизм, и это следует сделать, чтобы лучше понимать, насколько уязвимыми мы становимся, когда наше давление на планетарную среду обитания превышает её биофизические возможности. По словам Куртца, «трудно отрицать реальность глобального потепления, хотя некоторые учёные и политические деятели, финансируемые за счёт мощных нефтяных компаний, пытались делать именно это» (с. 135).

«Находясь на борту судна, мы зачитывали вслух клятву преданности гуманизму, в которой мы подтверждали моральные обязательства в отношении нашей общей земной обители:

“Преданность планете

Мы провозглашаем преданность планетарному сообществу, частью которого мы являемся: одна планета, неделимая, планета свободы и справедливости для всех. Мы признаём, что все люди равны в своих достоинствах и ценности. Мы защищаем права человека и с благоговением относимся к его свободе. Мы имеем честь и обязуемся соблюдать и защищать глобальную экологию и биоразнообразие не только для ныне живущих, но и для будущих поколений людей”».

Кажется, что проблема с гуманизмом Куртца (в его понимании) заключается в том, что он всё-таки слишком антропоцентричен. Это бремя и самого названия – «гуманизм». В отличие от любых других жизненных концепций, гуманизм космополитичен, и, как отмечается в «Преданности планете» [и в «Манифесте-2000» – ред.], он также учитывает потребности и ценности будущих поколений людей. Философ Питер Сингер предпринял попытку расширить круг моральных ценностей посредством перехода от антропоцентризма к сентиентизму, используя в качестве критерия для распространения моральной оценки на существ, не принадлежащих к виду homo sapiens, их способность испытывать страдания. (Эта проблема восходит к знаменитому вопросу Джереми Бентама (Jeremy Bentham): «Могут ли они страдать?».) И всё-таки, несмотря на своё название, гуманизм, по моему мнению, может быть адаптирован к экологическим реальностям и от антропоцентризма идти в направлении сентиентизма или даже биоцентризма.

Гуманизм – не просто интеллектуальная позиция; гуманизм гуманен. Он о том, что надо быть существом дружелюбным, доброжелательным, жить достойной жизнью. Особенно глубоко Куртц осознал это, когда находился в клинике по поводу первого коронарного шунтирования.

«Я говорю, что я гуманист, подразумевая, что мы должны стремиться, насколько это в наших силах, делать добро, пытаться помочь, где мы можем, содействовать другим людям, где это возможно. Я имею в виду, что мы должны всегда занимать позитивную позицию, стараться улучшить ситуацию и смотреть на мир с чувством светлой надежды» (с. 254).

Перевод с английского И. М. Ребровой

¹ Paul Kurtz. Multisecularism. A New Agenda, Transaction Publishers, New Brunswick, USA, 2010, 263 pgs. Рецензия опубликована на сайте индийских гуманистов The Radical Humanist http://www.theradicalhumanist.com/index.php?option=com_radical&controller=article&cid=293&Itemid=56
В русском переводе её название было изменено (примеч. ред.).

² http://www.humanism.ru/neohumanism.htm

³ Eupraxsophy – понятие, введённое П. Куртцем. Оно означает деятельное добро, совмещённое с мудростью. Лат.: eu – добро, praxis – практика, дело, sophia – мудрость (примеч. ред.).